Избежать близости
По рассказам наших героев, их дом буквально синоним уюта, комфорта и свободы, но неужели они никогда не хотели променять его на совместную жизнь с партнером?
Например, Аня уверена: «Люди съезжаются, когда есть безумная страсть либо когда понимают, что проверка на прочность пройдена». Девушка вспоминает, что она съехалась только со своим первым парнем — была влюблена. Тогда они жили вместе в бывшей квартире ее бабушки.
Дома девушка чувствует себя свободнее и не хочет однажды оказаться в подвешенном состоянии, если в отношениях что-то не заладится.
Аня утверждает, что обычно партнеры реагировали на ее решение жить с мамой спокойно: она еще недавно была юной студенткой, поэтому мужчины считали, что это логично. Впрочем, когда девушка отказалась от совместной жизни с последним молодым человеком, он обиделся. Сейчас Аня редко влюбляется и в целом избегает отношений: «Я еще не встретила того, с кем всё было бы настолько серьезно».
В этом ее ситуация похожа на Костину: его нежелание переезжать «упирается в недостаток чувств». Когда у него возникает симпатия, он может ездить к понравившейся девушке в гости, но ни о чем более серьезном речи не идет. По словам Кости, у девушек на первых этапах возникают вопросы по поводу его жизни с мамой, но они отпадают после его рассказов о проблемах с его и маминым здоровьем.
Партнеры Алексея его жилищным условиям не удивляются.
Ребенок отнимает у матери ее саму
Ирина Макарова, директор Центра психологического консультирования НИУ ВШЭ
Ирина Макарова
История впечатляет своей искренностью. Большинство матерей об этой части материнства не рассказывают. В то же время почти все женщины переживают такие амбивалентные чувства. Первый год жизни ребенка — это не только мимими. И это вполне естественно. Ненависть к ребенку бывает и у нормальных людей. Материнство — это не только благостное состояние. Ребенок отнимает у матери ее саму, с этим сложно справляться.
Фантазировать, что я своего ребенка придушу, — это одно, а реально закрывать ему рот подушкой — совершенно другое. Когда здоровью и жизни ребенка есть угроза — это уже далеко от границ нормальности. Обычно это не связано с тем, какой ребенок, а только с тем, что происходит с его матерью.
В этой истории очень много персонажей, но женщина чувствует себя покинутой и брошенной. Она не может позвать на помощь мать, для нее естественнее оттолкнуть старшее поколение. Муж какой-то ненадежный, то есть с мужскими фигурами у героини истории все туманно. И беременность раскрывает психическую структуру женщины: то ли случайно, то ли любовь, то ли непонятно что. Ее личная женская жизнь описывается как что-то незначительное и случайно происшедшее.
Очевидно, у нее было много трудностей, конфликтов и проблем
А первый год — это абсолютная зависимость от ребенка, неважно, какой он, гиперактивный или спокойный. Это довольно тяжелое психологическое состояние
Мать в это время находится в регрессивном состоянии. И все сложности актуализируются.
Если родился особенный, трудный ребенок, то ненависть к нему и желание, чтобы его не было, будет тем сильнее, чем больше у матери нарциссический дефект. Если она надеялась, что ребенок сделает то, чего она не может, будет самым умным и красивым. А рождается кто-то не такой. Или не того пола. Вместо девочки, допустим, рождается мальчик, и вот вам привет.
Неважно, здоров ребенок или нет. Здесь вопрос о здоровье матери
Когда ребенок лишь инструмент, то его неприятие может быть довольно сильным
А гиперактивность мальчика в этой истории — способ привлечь внимание матери и вывести ее из депрессии. Она настолько переполнена гневом, что даже ожила
Кроме того, материнство — это всегда актуализация собственных отношений с матерью, от которой приходит бессознательный опыт. И если молодая мать переходит грань, это, конечно, про ее психическую организацию и те проблемы, которые были в прошлом с ее собственной матерью. В этой истории две бабушки даже подрались над младенцем, утвердить собственную идеальность им было важнее. Понятно, что у женщины нет с ними контакта и не может быть.
Где проходит граница между нормой и патологией? Норма там, где мы можем отделить фантазии от реальности, какие бы они ни были ужасные. Если граница постепенно уплывает от нас в силу особого психологического или психического состояния, и когда мы находимся в искаженной реальности, вряд ли мы сами можем что-то отследить.
Близким людям легче понять, что с женщиной происходит что-то особенное, чем соседям. В этой истории мать описывает, что все считали ее хорошей и заботливой. И она нашла неплохое решение: в дом стали приходить подруги. Нет поддержки от мамы и мужа, могут помочь подруги и они же могут заметить, насколько она измучена.
В случае с девочкой, которую нашли в груде мусора в Москве, там у матери, судя по всему, серьезный психический дефект. И одно из проявлений — в ее дом просто так не зайдешь. И тогда проблемы можно увидеть только в критический момент.
Я вспоминаю, как очень давно, почти на моих глазах, женщина пыталась выбросить ребенка из окна. Это считалось послеродовой депрессией, но на самом деле она была психически нездорова, а беременность и роды усугубили ситуацию. Соседи ее поймали, когда она уже стояла с четырехмесячным ребенком на козырьке подъезда. Потом они вспоминали, что внешне она выглядела заботливой матерью, и муж там тоже был хороший.
Тогда мне казалось, что это патология. А потом, став психологом, получив опыт общения с матерями маленьких и больших детей, я увидела, сколько может быть раздражения, ненависти и других амбивалентных чувств к ребенку. Это переживают все. Вытеснять переживания еще хуже. Лучше находиться в контакте с этими фантазиями, при этом понимая, что это фантазии.
Принять осмысленное решение
По статистике, большинство людей съезжает от родителей в возрасте от 20 до 30 лет.
Ане (здесь и далее имена героев изменены. — Прим. ред.) 29 лет, почти всю свою жизнь она живет с мамой. Девушка рассказывает, что собственная квартира никогда не была для нее приоритетом: сначала она платила за институт, потом копила на путешествие в Латинскую Америку, сейчас — на учебу за границей. Аня фрилансер и никогда не может быть уверена в своей зарплате. Иногда она чувствует, что могла бы снять квартиру на ближайшие три месяца, но потом бы не вытянула.
К тому же для Ани важно, что дом родителей находится в классном месте в центре. Позволить себе здесь отдельное жилье девушка точно сможет не скоро, а переезжать в другой район ей не хочется: «В последнее время меня клонит в сторону интровертности
Если я буду жить далеко, то вообще никуда не буду вылезать».
Финансовая ситуация беспокоит 38-летнего Костю. «Лучше жить отдельно, но я бы рассматривал этот вариант, если бы у меня всегда было плюс 40–50 тысяч к зарплате», — считает он.
В последнее время у Кости появились еще и проблемы со здоровьем — это тоже отдаляет его от перспективы жить самостоятельно. В какой-то момент мужчине поставили диагноз «миастения». Это хроническое заболевание, которое ведет к слабости мышечной ткани — пару раз Костю даже временно парализовало. К тому же из-за возраста здоровье стало ухудшаться и у его мамы, и Косте гораздо легче за ней ухаживать, когда он живет с ней вместе.
В этом они очень похожи с Мишей. Ему 57 лет, а маме уже 80 — надеяться ей больше не на кого. Сын во всем помогает ей по хозяйству: оплачивает счета, ходит в магазин.
До того как Миша окончательно переехал к маме, жизнь его побросала: в армии он служил в морской авиации, а после, в 1990-е, поехал по купленному приглашению в США. Там он работал таксистом и кровельщиком. Но однажды, желая отомстить преступникам, которые убили его соотечественника, Миша расстрелял их ресторан из ружья. За это он сел в тюрьму, где его признали буйным и начали колоть успокоительные препараты.
Когда Миша отсидел свой срок, ему ничего не оставалось, кроме как вернуться к маме — с зависимостью от успокоительных и полным отсутствием денег и планов.
«Я рад и тому, что у меня есть своя удобная комната — в тюрьме мне этого не хватало».
Ощущение комфорта очень ценит и 35-летний Алексей. В маминой квартире у него есть полное ощущение того, что он дома. Здесь он может затевать любой ремонт и перестановки.
Ему не нравится жить отдельно: он проверял — съезжал уже трижды. Два раза по работе, а один, экспериментальный, по дружбе. Впрочем, совместное житье продлилось всего три месяца, а потом друзья жутко разругались. Алексей сделал для себя однозначный вывод: «Если есть возможность поддерживать хорошие отношения с родителями, это нужно делать». Для него мама — самый близкий человек, поэтому он не хотел бы терять с ней непосредственный контакт.
Взаимодополняемая пара
Семейный психолог Юлия Макарова предлагает относиться к рассказам героев о жизненных перипетиях объективно: «Эти истории объясняют только то, почему люди в какой-то момент приняли решение вернуться к родителям — но не почему они с ними остались».
Основную причину психолог советует искать в детстве: «Если в браке всё плохо, ребенок вынужден взять на себя некоторые признаки функционирования одного из супругов. Это лишает ребенка детского „места“ в семье: он принимает чью-то сторону, пытается объединить родителей».
Юлия уверена, что в таких ситуациях формируется тяжелая эмоциональная зависимость. Чаще всего, по ее словам, родитель компенсирует неудачный брак за счет близости с ребенком: «Он общается с ним как с равным взрослым, награждает его бонусами, не создает никаких ограничений. Такого ребенка не выпихивают из гнезда — ему это и не нужно. Мир-то опасен, а дома всё хорошо».
У такого комфорта есть цена, и дети не всегда отдают себе в этом отчет.
Такие спокойные отношения были у Ани с мамой: «Есть девочки, которые спят и видят, как бы куда-то сбежать от родителей. У меня никогда не было правил и гиперопеки. Я кайфовала от этого, и все друзья мне завидовали». Аня рассказывает, что возвращалась поздно домой, курила при маме, а в 12 лет ей даже разрешили поехать на концерт в Нижний Новгород вместе с группой «Ария», от которой она тогда фанатела.
У Алексея ситуация похожая: он называет свои отношения с мамой «взаимодополняемыми» и доверительными. У него нет и не было особенных проблем с контролем, но он рассказывает, что дома ведет себя скромно: гости — пожалуйста, разгульные вечеринки с ночевками — лучше не стоит.
В жизни Миши правил со стороны мамы больше, потому что она строгая: контролирует все бытовые моменты, ей приходится говорить о своих перемещениях, с ней нужно всегда советоваться. Впрочем, Мишу это не задевает: он считает, что сейчас на улицах может случиться всё что угодно, а маме спокойнее, когда он дома, рядом с ней.
Уйти нельзя остаться
Юлия Макарова убеждена, что жизнь с родителями во взрослом возрасте — это возвращение в детское ресурсное состояние.
«Это психологический санаторий, в котором человек не развивается».
Аня соглашается, что дом — это зона комфорта, которая ее подтормаживает: «Когда я вижу своих подруг, которые переехали, то чувствую, что они сильно повзрослели».
Девушка считает, что в какой-то момент нужно отделяться и съезжать, но пока что она не чувствует социального давления из-за жизни с мамой и особенно не переживает по этому поводу. Сейчас ее бросает из крайности в крайность — от «Надо снимать, крутиться-вертеться и иногда голодать» до «Нет смысла сливать всё накопленное на квартиру, я хочу продолжать учиться». Аня планирует начинать снимать комнату уже где-то вдали от отчего дома.
Алексей, напротив, ощущает сильное стеснение по поводу жизни с мамой: некоторые воспринимают это как «фрикачество». Зато самые близкие друзья его понимают, потому что очень многие сами живут с родителями.
Иногда его посещают мысли о том, что надо пожить в одиночестве, но пока что он ничего для этого не делает: «Если я приду к этому , то сделаю — не сказать, чтобы меня что-то ограничивало».
Он видит в этом всего несколько минусов: когда мама плохо себя чувствует, ему тоже становится плохо. Еще бывает, что мама его раздражает — Миша даже иногда на нее кричит.
Костя по этому поводу иронизирует: «Родителям стоило меня турнуть в период загулов, кода я не считался с правилами дома». Сейчас с мамой мужчине совершенно комфортно. Костю даже веселят фразы вроде «Я хочу ходить по квартире голым» — у него такого порыва никогда не возникало.
Немного поразмышляв, Костя пришел к выводу: если бы его дети когда-нибудь тоже захотели жить с ним, он бы чувствовал себя вполне нормально.
Психолог Юлия Макарова считает, что отъезд — признак, но не суть сепарации (обособления) от родителей: «Мы переезжаем и женимся, но мама или папа всё равно остаются с нами в паре. В таких случаях мы думаем о том, как понравиться семье, и всё еще находимся с ней в эмоциональной связке».
